Первый - Страница 397

397

Может, еще что-нибудь сделать? Такое ощущение, что дело не закончено, недодумал я что-то или вовсе забыл. Пытаюсь заставить себя думать, но получается плохо. Как она там? Проснулась уже? Что думает о том, что я ее в такой момент оставил? Нашла ли записку? Какой же я дурак, надо было подробнее написать и за все извиниться. Вдруг обидится и замкнется, у нее такое бывает. Как раковина захлопывается, и никак до нее не достучаться.

Шел я на автопилоте, не глядя по сторонам, пункты плана по отходу и возвращению выполнялись как-то сами собой.

Как же домой хочется!

После нескольких пересадок и прогулок пешком в другой одежде, без электроники, оружия и чемодана, я добрался до дома. Хотя домом до сих пор это убежище не считал, но сейчас стремился туда всей душой.

— Какой же ты негодяй. Я чуть не умерла от беспокойства. Стоило мне войти в квартиру, как я оказался в объятьях Светланы. С первой нашей встречи в школьном дворе я мечтал о чем-то подобном, прийти домой — а там она. Ждет.

— Милая, подожди, я двери закрою. Еще минуту. Все. Теперь ругай меня, я заслужил.

— Ты точно цел? От тебя порохом пахнет и морозом, и елками. Раздевайся, я пока тебя всего не осмотрю не успокоюсь. Если есть раны, лучше сразу признайся.

Вот ведь незадача, запахи я устранить не сумел. Думал, что дешевого одеколона будет достаточно. Нельзя к женщинам мужскую логику применять, постоянно с этим ошибаюсь.

— Да цел я, Света, все прошло по плану, а если я разденусь, то это опять в кровати закончится. А запахи сейчас в городе мне самому поперек горла. Экология совершенно власти не волнует, нужно с этим что-то делать. Вот ты могла бы организовать процесс. Тут нужен неравнодушный человек, я бы помог с финансами и прочим. Это одна из важнейших проблем страны, после коррупции, конечно.

— Что? Ты думаешь? Это было бы… Постой, ты меня сбиваешь! Запах, я его сквозь одеколон чувствую. Снимай все. Я тебе не верю. А насчет кровати. Я тебе что, не понравилась? Как женщина?

— Света.

— Что Света? Почему ты еще одет и где, кстати, та одежда, в которой ты уходил?

— Все, уже раздеваюсь. Меня так радует, что ты так внимательна к мелочам, касающимся меня. Я все это время о тебе думал…

— Мих!

— Ах да, та одежда на помойках, с утра ее поделят бомжи и будет им радость новогодняя. Это законы конспирации. Если скрываешься, как мы, то нужно чаще переодеваться. Я в душ.

— Мы в душ. Я буду тебя там долго и тщательно обследовать и прощупывать. И ты мне все расскажешь, я должна понять из-за чего или из-за кого моя первая брачная ночь превратилась бог знает во что. Хорошо хоть ты записку догадался оставить на видном месте. Стой, куда побежал голышом? Мы же уже в душе, там же Наташка может быть! Иди обратно и немедленно. Ой, это цветы, ты где их взял ночью и как принес незаметно? Ну и что ты стоишь? Целуй уже. Нет, пускай сначала душ. Ну подожди, воду хотя бы включи. Да ладно оставь уже эти краны в покое, иди ко мне…

— Слушай, ну пусти, какой ты неугомонный. Ты же не спал совсем, откуда у тебя только силы берутся. Я есть хочу, и ты не ел с утра, то есть с вечера. Ой, Наташка. Я о ней забыла совсем. Она же уже встала давно. Сколько сейчас времени? Ну прекрати, что мы ей скажем? Мих, да выключи ты это и включи мозг.

— Не могу. Он не включается…

Сколько мы пробыли в душе я не знаю, но, как сказал покойный ныне Абрамчик, все когда-нибудь заканчивается. Вышли мы из ванной комнаты вдвоем в банных халатах.

— Привет. Как спалось?

— Наташа, доброе утро!

— Это для кого как. Что-то не похоже, что оно для меня особенно доброе. Да и день уже.

— Наташа, подруга, я тебе все объясню. Это так получилось неожиданно, никто не виноват. То есть, это я виновата. Мне тревожно было с вечера вчера и беспокоило что-то. Я места себе не находила.

— Я помню. Ты даже говорить ни о чем толком не могла. Но место ты себе все же нашла?

— Ты только не подумай, что я тебя предала или что-то в этом роде. Я просто не могла уснуть и вышла ночью на кухню чаю с мятой попить и понять, что со мной происходит. А там в коридоре у дверей был Мих, он куда-то собирался уехать с чемоданом, я, по глупости, решила, что мы с тобой тут одни останемся, жутко испугалась. Мих меня стал успокаивать и…. Даже не знаю, как все это получилось.

— Что-то у меня не вяжется все. Почему в бронежилете дырки от пуль? Он тебя успокаивал, а ты от него отстреливалась?

— Какие дырки от пуль? Мих, ты мне соврал? В тебя стреляли? Боже, я сейчас сознание потеряю.

— Не потеряешь, я тебя держу. Я рядом. Наташа, ты зачем Светлану пугаешь?

— Нет, ну это нормально? А я, по-твоему, не испугалась? Меня держать не надо? Что произошло у вас? Кто в кого стрелял?

— Наташа, это у тебя нервное, ты не выспалась, скорее всего. Давай чаю с медом и мятой заварим, всем нам это сейчас просто необходимо. Народные средства — самые безопасные, вообще традиционным лечением у нас необоснованно пренебрегают, вот возьмем твой любимый шиповник…

— Да, я его с детских лет пью, лучшее средство зимой от дефицита витаминов.

— Мих, прекрати это.

— Ах ты гад, колись кто стрелял?

— Нет, Света, ты хотя бы ее вразуми, как вообще такие уродливые мысли могут посещать такую милую…

— Пули. В бронежилете. Я не отстану.

Броник этот, вообще сначала брать не планировал. Купил один, второго нет, вот и пожадничал принес домой, что, впрочем, объяснимо после того, как он мне жизнь спас. Принес на свою голову. Девочки. Какие же они обе разные, и как же трудно с обеими сразу из-за этого вести нормальный разговор, а глаза, какие же у Светы глаза. Мозг, ты где? Ушел гад куда-то. — Стрельба в квартире? Как тебе это в голову-то пришло? Успокойся и подумай.

397