Первый - Страница 259

259

— Не знаю, Норин. Я сейчас кайлом пробью прорубь, и мы это замерим.

— А чего сразу не пробил?

— Я еще слабый маг и не знаю, насколько он тонок. Я боялся, что могут пойти трещины, и вы провалитесь под лед. Да и спешить нам пока некуда. Вам еще спуск готовить.

— Нет, Мих, мы ведра прихватили. Гномы умные. Когда ты прорубь пробьешь, мы будем дорогу поливать, а ты замораживать. Так они у нас с берега сами скатятся.

— Договорились.

Я достал кайло, подаренное королем гномов, и за минуту пробил прорубь метр на метр. Толщина льда была около метра, хоть это получилось так, как я изначально хотел. Гномы выстроились в цепочку и передавали ведра наверх. Норин лил воду на землю, а я замораживал, пока она не впиталась. Сначала процесс шел медленно, но гномы приноровились, и вода потекла почти непрерывным потоком. Тем временем, с другого берега привели лошадей. Я их увидел краем глаза. Вскоре, дорога до ближайшей катапульты была готова.

— Норин, толщина льда всего метр. Он выдержит вес этих монстров?

— Не волнуйся, Мих. Я пойду впереди и если услышу треск, то буду накладывать на лед заклинания повышения прочности. Гномы впрягли лошадей и стали тянуть катапульту. Сначала она шла медленно, но, когда ее колеса оказались на льду, дело пошло быстрее. Уклон берега был незначительный, около пятнадцати градусов. Но и с этой, довольно пологой горки, огромная машина съехала, как ребенок на санках. Гномы этого почему-то не ожидали и, в результате, мимо меня промчалась махина из дерева и стали и устремилась к середине реки. Испуганные лошади мчались впереди уже не натягивая тросы, а удирая со всех ног. Кто-то из гномов уцепился за каркас и прокатился с ветерком. Я только успел заметить раскрытый рот и вытаращенные глаза. Остальные гномы попадали на землю.

— Норин, ты что, в детстве на санках с горки не съезжал?

— А что такое санки?

Тут до меня дошло, что гномы, живя в подземном городе, могут и не знать о таких развлечениях. И вообще, лед видят не часто.

— Санки — это примерно тоже самое, что сейчас промелькнуло мимо меня, но поменьше. И дети любят на них скатываться так же, как только что съехали вниз твои друзья.

— Хорошо, что лед выдержал.

Норин и все гномы пришли в себя и бежали вслед за катапультой. Я пошел за ними.

Том 4. Глава 3

Поверхность льда уже подтаяла, и было очень скользко, поэтому половина дела, по преодолению реки данной катапультой, уже была сделана. Гномы суетились вокруг нее и приводили в порядок упряжь. Через двадцать минут они уже вытягивали лошадей под уздцы на берег.

— Все, Мих, спасибо тебе. Теперь мы сами. Сейчас мы все поняли, и дело пойдет быстрее. А поддерживать лед в нужном состоянии наши сильные маги смогут.

— Катайтесь, будет, что детям рассказать.

Я шагнул в наш штаб.

— Апулей, я же просила, а ты еще и сияешь — ослепил всех здесь.

Алая разбила еще одну чашку и была не в духе.

— Не могу убрать это сияние. Если отменю, то и лед на реке может исчезнуть. А там Гномы на катапультах катаются.

— Как катаются? Как на катапультах?

— Не волнуйся, Горт, там Норин всем руководит, одну уже переправили благополучно.

Я рассказал о версии катания на санках с горки в исполнении гномов, что подняло всем настроение. Неожиданно вернулся Михалыч.

— Не могу уснуть, хоть тресни. Все сюда тянет. Отдохни ты вместо меня, Апулей. Я тут за всем присмотрю.

В самом деле, пока все под контролем мне пару часов надо отдохнуть.

— Хорошо. Михалыч — старший. Я на пару часов отлучусь.

Телепорт в подземный город. В моем доме тихо. Должно быть, Лизка и Пух вышли и спят дома. Я зашел в свою спальню и лег в кровать.

ВЫХОД

Светлана летела на Порше по дороге в Питер. Куда, зачем — она не знала, и было это не важно. Перед глазами стояли картины из подвала, в ушах звучали крики. С ужасом она вспоминала, что видела живыми и здоровыми в обычной жизни некоторых из тех, кто в крови и рвоте умолял Андрея Павловича о смерти. А тот, с привычной и такой знакомой Светлане улыбкой, продолжал их резать скальпелем. Кровь лилась на его лицо и одежду, но ее будущий свёкор на это внимания не обращал. От ужаса она хотела выть. Она стремилась уехать как можно дальше. Слезы застилали глаза. Там остались живые люди, они просили ее их добить и избавить от мук. Надо ехать! Ехать от этих людей, от этого ужаса. Скорость она превысила сразу и неслась, не глядя на спидометр. Ей везло — зима была теплой, и дорога находилась в приличном состоянии. Да и транспорта в такой праздник не было совсем.

Ближе к городу она слегка опомнилась. Ведь догонят и вернут. Заставят жить над этим подвалом. НЕМОГУ!!! Этого я точно не могу. Через многое ей уже приходилось в себе переступать, бросать друзей, может даже любовь. Ведь было же что-то такое в школе. Настоящее. Но все вокруг говорили ей, что это детство и все пройдет, не надо жизнь портить. Впереди — карьера и богатые поклонники. Муж миллионер.

На самом деле, впереди был этот подвал. Говорил ей Мих, что деньги в девяностые без крови не делали и все, кто тогда нажился — по локоть в крови. Тут она опять вспомнила локти лощеного и богатого Андрея Павловича. Локти, на которые брызгала кровь из глазницы ребенка — мальчика пяти лет, которого Прохоров пытал на глазах у родителей Ее опять затошнило.

Что делать, куда бежать? Домой нельзя. Хорошо, что мать уехала в Таиланд и жила там со своим новым другом. Там ее не найдут. Подруги — светская тусовка из семей таких же олигархов. Прав был Мих — у каждого них есть свой подвальчик, и свои скелеты в шкафу. Мысли ее от быстрой езды прояснились. Машину надо бросать срочно. В ней полно электроники, и ее найдут сразу. Притормозив возле компании загулявших кавказцев, она выбежала из машины, оставив ключ в замке, и дверь открытой. После чего побежала в обратную сторону к станции метро, которую только что проскочила. В далекие школьные годы Мих угнал по ее просьбе машину покататься, а потом так же оставил на улице возле потенциальных лохов, готовых взять на себя чужую шалость.

259